237 / 334
236
лепешки, чистил Ашхамадж хлев. А Агамадж, едва выпустив корову из хлева, вынужден
был рысью бежать за нею, чтобы не потерять ее из вида. Корова понеслась к берегу
моря, обежала побережье, полизала соленый песок и, ускоряя шаг, направилась в горы,
к сочным лугам. Только вечером, совершенно обессилев, еле-еле плетясь за сытой
коровой, голодный Агамадж вошел во двор.
— Ну как — устал? — спросил он своего приятеля, который, задыхаясь, весь в поту,
только что вышел из хлева.
— Пустяки, — отвечал тот. — Работенка легкая. Две-три лопаты навоза выкинул и — все.
— Почему же у тебя вся рубаха мокрая? — удивился Агамадж.
— От нечего делать валялся на солнце, вот и вспотел, — ответил Ашхамадж и спросил в
свою очередь: — А как твои дела?
— Не корова — дохлятина, — сказал Агамадж, скривив рот. — Еле ноги волочит.
Подгонял, подгонял, на руках мозоли палкой натер.
— Почему же твоя рубашка промокла? — спросил с изумлением Ашхамадж.
— Тоже целый день валялся на солнце. Так припекло, что вспотел. Кстати, завтра твоя
очередь пасти корову. Захвати с собой апхярцу и скамеечку. Сядешь где-нибудь в тени,
поиграешь, попоешь. Черт с ней, с коровой. Пусть топчется на одном месте, пусть
вместо травы хоть копыта свои объедает.
— А ты, Агамадж, когда пойдешь чистить хлев, захвати из конюшни старое седло, оно
там валяется в хламе. Видно, о нем забыли. Почини его, все равно делать нечего. Потом
мы заберем его, пригодится.
На следующий день они с утра принялись за работу. Агамадж взял седло и понес его в
хлев, но оказалось, что корова за ночь
чуть не до потолка заполнила его навозом. Чтобы не запачкать седла, Агамадж решил
спрятать его где-нибудь во дворе. Но как назло в эту минуту вдова вышла из дому и
слонялась по двору самого вечера. Пришлось Агамаджу оседлать самого себя в хлеву и
работать с досадной поклажей на спине весь день.
Тем временем его товарищ, взгромоздив скамейку на плечи, с апхярцой под мышкой,
бегал за коровой. Корова, как и вчера, пустилась к морю, полизала песок и кинулась к
горным лугам, где рыскала до вечера. Ашхамадж вернулся, еле волоча ноги. Как раз к
этому времени измученный Агамадж закончил чистку хлева.
— Что ты со мной сделал? — набросился на него Ашхамадж, едва переводя дыхание. —
Зачем не сказал, что эту проклятую корову так трудно пасти? Я не брал бы с собой ни
апхярцы, ни скамейки. За весь день не пришлось присесть.