248 / 334
247
Ехали они долго, перебрались вброд через бурную речку и двинулись дальше по
крутой горной тропинке.
Салби ждал, что отец заедет к кому-нибудь перекусить, но Ахмат продолжал ехать
дальше. И вот, когда они поравнялись пихтовой рощей, отец остановил коня и сказал
Салби:
— Сын мой! Мы едем долго, а конца дороги не видно. Я проголодался и устал. Укороти
путь, накорми меня и приведи туда, где бы я мог узнать то, чего я не знаю!
Что было делать Салби? Он очень удивился, услышав желание отца.
— Как же я могу утолить твои голод! — ответил он. — Ты сам велел оставить дома
хурджин. И как я могу укоротить путь, когда не знаю дороги, и как могу привести тебя
туда, где бы ты узнал, чего ты не знаешь?
Не успел он договорить, как Ахмат воскликнул:
— Горе мне! Лучше бы у меня вовсе не было сына, чем сын без смекалки!
При этом Ахмат стегнул сына плетью, а сам поскакал домой. Следом за ним поплелся и
Салби.
Вернувшись домой, Салби расседлал коней и пошел в свой дом.
Видит жена, что он чем-то огорчен, и спрашивает:
— Что с тобой, милый? Почему ты так печален?
— Зачем тебе об этом рассказывать... Все равно ты мне ничем не поможешь, — ответил
ей Салби.
— А все-таки поделись со мной, чем ты озабочен. Может быть, я и смогу помочь тебе! —
настаивала жена.
И Салби ей рассказал все, что с ним случилось.
— Не лишился ли твой отец рассудка? Что он от тебя хочет? Утром, когда вы уезжали, я
принесла хурджин, а он не разрешил взять его с собой. Что же тебе оставалось делать?
Как путь укоротить, не зная дороги, и как привести туда, где бы он мог узнать то, чего
не знает?
Тем временем старый князь приложил ухо к двери и услышал разговор. Ничего он не
сказал и ушел к себе.
А наутро князь созвал соседей, выделил в их присутствии невестке долю из своего