124 / 334
123
он прильнул глазом к щели и увидел, что свет шел от его снохи.
Пораженный царь пошел за своей женой и привел ее к конюшне. Так же, как и царь,
она была очень смущена тем, что такую красавицу они поселили в конюшне.
Утром царевич и царская сноха были вызваны к царю; им предложили переселиться в
дворец, но они отказались.
Однажды ночью, когда жена заснула, царевич потихоньку встал с постели, взял черную
кожу, бросил в огонь и сжег. Утром, узнав, что кожа сожжена, жена очень огорчилась и
стала упрекать мужа:
— Черная кожа была мне наказанием,— сказала она.— Нельзя было ее сжигать, ты меня
поставил в безвыходное положение.
После долгих уговоров она успокоилась и согласилась переселиться в царский дворец.
Молодой супруг не раз упрашивал жену сказать, кто ее родители, но та отказывалась.
Наконец, она назвалась Кудапш-пха — дочерью Кудапша. Царевич никогда не слыхал
такого имени.
Родные и друзья царевича, узнав об этом, стали упрекать его за то, что он женился на
дочери какого-то неизвестного Кудапша. Царевич опечалился. Жена, узнав об этом,
посоветовала ему найти более достойную супругу, а ее переселить в другой дворец.
Царевич согласился и вскоре женился на дочери соседнего царя.
Через три дня новая жена послала своих служанок проведать Кудапш-пху. Служанки
пошли к ее жилищу, постучались в дверь. Вышли прислужницы Кудапш-пхи и спросили,
что им надо. Те ответили, что пришли проведать бывшую жену царевича.
Прислужницы засмеялись, а потом сказали:
— Она купается на кухне, но все ж пожалуйте!
Когда присланные служанки туда зашли, то увидели посреди комнаты огромный котел,
полный кипящего молока. Сама Кудапш-пха стояла в одной рубашке. Она усадила
гостей, а сама при них сбросила рубашку и окунулась в кипящее молоко, а потом
вышла из котла. Прислужницы были удивлены. Они вернулись домой и стали
наперебой рассказывать жене царевича:
— Ты красива, но мы видели красавицу еще прекрасней. Должно быть, она такая
потому, что купается в кипящем молоке.
И они рассказали обо всем, что видели.