Абхазские сказки

Сатаней Гуаша обняла ребенка и понесла в спальню. К еѐ удивлению и радости теперь

от ребенка шло человеческое тепло.

Тут мальчик спросил еѐ:

— Мама, куда ты уложишь меня, где моя колыбель?

— Она была готова до твоего рождения. Еѐ сейчас принесут.

Сатаней Гуаша послала к Айнару за колыбелью. Но посланец

тут же вернулся и сказал, что колыбель никто не может сдвинуть с места. Пошел другой

человек, но и тот повторил то же самое. Ни с чем вернулся и третий посланец. Сатаней

Гуаша стала стыдить их за то, что они не в силах поднять детскую колыбель.

В это время раздался голос Сасрыквы:

— Мама, оставь их в покое, не брани. Я сам принесу колыбель, мне хочется немного

размять ноги.

Сатаней Гуаша обернулась и увидела, что двери дома открыты настежь и на пороге

стоит маленький Сасрыква. Он был одет в черкеску, на ногах были ноговицы, а на

плечах красовался башлык.

— Нан*

(*Нан — форма ласкового обращения.)

, что ты выдумал! Твое ли дело еѐ таскать?

Ты можешь опозорить род нартов. Люди скажут: когда у них родился сын, ему даже не

принесли колыбели.

Едва она успела это сказать, как Сасрыква уже вышел из нартского двора.

Напрасно пыталась его догнать Сатаней Гуаша. Она бежала за ним, а Сасрыква шагал

не спеша. Дойдя до колыбели, он поднял еѐ, отнес в горницу нартов и лег в неѐ. Едва

он успел растянуться, как колыбель сама начала качаться. А мать села рядом и запела

колыбельную:

Качается колыбель, качается...

Спокойно засыпает ребенок, чудом рожденный,

Направо — дыгу-дыгу, налево — дыгу-дыгу!*

(*Дыгу-дыгу — звукоподражание в такт

покачивания колыбели.)

Расти, как вешний день,

Расти, как зимняя ночь,

Луна роняет свои лучи в колыбель.

Направо — дыгу-дыгу, налево — дыгу-дыгу!