171 / 334
170
Глянул купец на свои босые ноги, еще больше огорчился.
— Ну, как, сдержишь ты свое слово, отдаешь карету и лошадей? — спросил крестьянин.
— Слово есть слово,— ответил купец.— Сам я затеял спор, сам и наказан. Бери лошадей
и карету.
— За то, что ты сдержал свое слово, я возвращаю тебе твои башмаки.
Ушел купец пешком, а крестьянин со своими провожатыми поехал дальше. Подъезжают
они к родному селу крестьянина. Спрашивает он первого встречного, не знает ли он
такого-то человека и свое имя называет.
— Знал я его,— отвечает встречный.— Ушел он куда-то искать причину своих
жизненных неудач, да и сгинул где-то. Пропал без вести.
— А кто-нибудь из его семьи остался?
— Жена его с голоду умерла, а детей люди разобрали,— ответил встречный.
— Горе мне, горе! — вскричал опечаленный крестьянин.— Напрасны все мои скитания.
Для чего мне это богатство, если я но могу разделить его со своей семьей! Поеду-ка я
обратно искать счастья.
Но тут он вспомнил третий совет своего бывшего хозяина.
— Как же я поеду обратно, поверив тому, что слышал, но не видел,— сказал крестьянин
и направился в родное село. Вот въезжает он в свой двор.
— Эй, есть кто-нибудь дома? — крикнул он.
Слышит, из бедной обветшалой хижины доносится слабый голос его жены:
— Кто там зовет нас?
Она была так слаба от голода, что не могла уже подняться навстречу гостям. Вбежал
крестьянин в дом.
— О, уанаджалбейт*
(*Уанаджалбейт! — возглас удивления.).
Неужели это ты? —
вскричала обрадованная женщина.— Еще бы немного, и ты не застал бы меня в живых.
— Где дети? — спросил он.
— Они пасут чужой скот, нянчат чужих детей, чтобы не умереть с голоду,— ответила
жена.